Сценарий вечера "Сага о женщине", посвященного 8 Марта.

Сценарий вечера "Сага о женщине", посвященного 8 Марта.

Опубликовано 08.05.2012 - 10:58 - Куркина Таисия Владимировна Куркина Таисия Владимировна

В системе работы классного руководителя большое место занимает приобщение учащихся к искусству слова, развитие художественного восприятия произведений русской и зарубежной классической литературы. Одним из таких видов внеклассной работы с детьми является школьный спектакль или праздник, оказывающие положительное воздействие на их участников.

"Сага о женщине" - это рассказ о представительнице прекрасного пола на протяжении веков - от момента появления в мире до наших дней. В сценарии использованы произведения русских и зарубежных мастеров лирики и прозы: Р. Бернса, А.С. Пушкина, У. Шекспира, Д. Бедного, Петрарки, М. Твена и др. Поэтические связки между сценами и восточная сказка о Шахрияре и Шахеризаде - моя авторская работа.

Представление включало в себя, кроме инсценировок, презентации учеников, песни и танцы в их исполнении.

Скачать:

Предварительный просмотр:

«САГА О ЖЕНЩИНЕ»,

посвященная Женскому дню 8 Марта

ВЕДУЩИЙ: Есть в слове «женщина» ручья журчанье,
И пенье птиц, и ветра колыханье,
И скрипки плач, и некая истома,
И стон любви, и зов родного дома…

Во все века без женского начала
Жизнь на Земле прекрасной бы не стала.
От женщины зависит все на свете:
Любовь, искусство, дом, семья и дети…

И усомниться сможем в том едва ли,
Что их мадоннами мужчины величали.
Загадка есть и в женщины рожденье,
Кто скульптор этого произведенья?

Страницы книги жизни мы, листая,
Сейчас узнаем, кто она такая,
Кто миру подарил созданье это,
Чье тело и душа не раз в стихах воспеты…

Инсценировка стихотворения Э. Асадова «Любовь, измена и колдун» (5 класс «Б»)

В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом, под вишней, сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.
С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер.
И вечно вели нескончаемый спор –
С улыбкой одна, а другая с презреньем.
Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и красота!
Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом,
Где – быть беззащитной, где – лезть напролом,
А радость увидела – рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

А я не согласна бессовестно жить!
Попробуй быть честной и честно любить!
- Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха.

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за война.
Я вам покажу, как будить колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же – и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
Всё выше и выше, до горных вершин,
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится всё, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И… появилась женщина…

ВЕДУЩИЙ: Но есть гипотеза другая:
Давным-давно в высотах рая
Родиться женщине помог
Создатель сущего - сам Бог.
Он сотворил ее, как мама,
Используя ребро Адама…

Инсценировка стихотворения Роберта Бёрнса «Адам и Ева» (5 класс «А»)

Раз Адам с дороги сбился

И под сень родного крова

Вместо часа возвратился

В двадцать пять минут второго.

Только лишь Адам наш кроткий

На порог ступил ногою,

Как услышал он:

- Ах, вот как!

Ты всю ночь гулял с другою.

- Слушай, Ева дорогая,

Трезво ты взгляни на вещи!

Ну, какая тут другая.

Больше нет на свете женщин!

Нет тебе подобных в рае,

В рае и земных пределах!

Зря ревнуешь: из ребра я

Лишь тебя пока что сделал!

И, улик не обнаружив,

спорить Ева перестала,

Но на всякий случай мужу

Ребра все пересчитала.

Мы дальше календарь веков листаем,
И что же видим? Женщина другая!
Мужчина - Бог, и царь, и господин,
И сущим всем владеет он один!
Рабыню-женщину унизить всякий рад,
Ведь на земле царит патриархат!
Расскажем мы не прозой, а в стихах,
Какую жизнь ведет персидский шах.

(Сценка и танец из жизни и быта персидского шаха)

ШАХРИЯР (хлопает в ладоши):
Эй, визирь! (Появляется визирь) Видишь, я скучаю!
Всех жен моих зови, я так повелеваю!
Особенно душа узреть бы рада
Прекрасную жену - Шахеризаду!

(Визирь уходит. Появляется гарем)

Вы, жены старшие, займитесь-ка работой:
Кастрюли чистите до блеска и до пота!

(Жены кланяются и приступают к работе).

А вы, газели, взор мой услаждайте
Восточным танцем. Ну же, начинайте!
(Жены кланяются и готовятся к танцу)

Шахеризада! Ночь уже настала.
Я сказку жду. Ведь ты мне обещала!

ШАХЕРИЗАДА: О повелитель мой, хан Шахрияр!
Мне от природы дан волшебный дар -
Твой слух чудесной сказкой услаждать,
Чтоб ты не мог ни есть, ни пить, ни спать.

Какую ж сказку мне услышать надо,
Любимая жена Шахеризада?

О том, как жил на свете Алладин,
Несчастный, нищий и совсем один,
Как он в пещеру странную попал,
Где лампу медную средь золота сыскал,
Как джинн, живущий в этой лампе старой,
Принес богатство бедняку в подарок,
Жену прекрасную и умную при этом,
И счастье, и любовь, воспетую поэтом!

Ну что ж, послушаем чудесный твой рассказ.
(Обращаясь к танцовщицам)
А вы танцуйте, услаждая нас.
(Шахеризада, жестикулируя, рассказывает что-то Шахрияру, а гарем танцует восточный танец - песня «Восточные сказки»)

(Слышен звук колокола. Крик: «Ведьму везут»).

Звучит набатный колокол,
Гул слышен там и тут!
К кострищу полуголую
Женщину везут.
Но что случилось с бедною,
И в чем ее вина?
Чертовкою и ведьмою
Объявлена она!
Святейшей инквизиции
Ужасен приговор!
И от него не скрыться ей,
Не отменить костер!

(Сцена из повести Марка Твена «Принц и нищий»)

Тому захотелось узнать, какое кровавое преступление могли совершить женщина и маленькая девочка, и по его приказу обе они, испуганные и плачущие, предстали перед ним.

— А эти что сделали? — спросил он у шерифа.

— Разрешите доложить, ваше величество, что они уличены в гнусном преступлении, и виновность их ясно доказана. Судьи, согласно закону, приговорили их к повешению. Обе они продали душу дьяволу — вот в чем их преступление.

Том содрогнулся. Его приучили гнушаться людьми, которые общаются с дьяволом, но его отвращение было побеждено любопытством, и он спросил:

— Где же это было… и когда?

— В полночь, в декабре, в развалинах церкви, ваше величество.

Том опять содрогнулся.

— Кто был при этом?

— Только эти двое, ваше величество, и тот, другой.

— Они сознались в своей вине?

— Никак нет, государь, отрицают.

— В таком случае как же их вина стала известна?

— Некие свидетели, ваше величество, видели, как они входили туда. Это возбудило подозрение, которое потом подтвердилось. В частности, доказано, что при помощи власти, полученной ими от дьявола, они вызвали бурю, опустошившую всю окрестность. Около сорока свидетелей показали, что буря действительно была. Таких свидетелей нашлась бы и тысяча. Они все хорошо помнят бурю, так как все пострадали от нее.

— Конечно, это дело серьезное! — Том некоторое время молчал, размышляя о мрачных злодеяниях колдуний, и, наконец, спросил:

— А женщина тоже пострадала от бури?

Несколько старцев, присутствовавших в зале, закивали головами в знак одобрения мудрому вопросу. Но шериф, не подозревая, к чему клонится дело, простодушно ответил:

— Точно так, ваше величество. Она пострадала и, как все говорят, поделом… Ее жилище снесло ураганом, и она с ребенком осталась без крова.

— Дорого же она заплатила за то, чтобы сделать зло самой себе. Даже если бы она заплатила всего только фартинг, и то можно было бы сказать, что ее обманули; а ведь она загубила свою душу и душу ребенка. Следовательно, она сумасшедшая; а раз она сумасшедшая, она не знает, что делает, и, следовательно, ни в чем не виновна.

Старцы опять закивали головами, восхищаясь мудростью Тома. Один придворный пробормотал:

— Если слухи справедливы и король — сумасшедший, не мешало бы этим сумасшествием заразиться иному здоровому.

— Сколько лет ребенку? — спросил Том.

— Девять лет, смею доложить вашему величеству.

— Может ли ребенок, по английским законам, вступать в сделки и продавать себя, милорд? — обратился Том с вопросом к одному ученому судье.

— Закон не дозволяет малолетним вступать в какие-либо сделки или принимать в них участие, милосердный король, ввиду того, что их незрелый ум не в состоянии состязаться с более зрелым умом и злоумышленными кознями старших. Дьявол может купить душу ребенка, если пожелает и если дитя согласится, — дьявол, но никак не англичанин… в последнем случае договор недействителен.

— Ну, это дикая выдумка, чуждая христианской религии! Как же может английский закон предоставлять дьяволу такие права, каких не имеет ни один англичанин. — воскликнул Том в благородном негодовании.

Этот новый взгляд на вещи вызвал у многих улыбку, и многие потом повторяли эти слова в придворных кругах в доказательство того, как самобытно мышление Тома и как проясняется его помутившийся разум.

Старшая преступница перестала рыдать и жадно, с возрастающей надеждой впивала в себя каждое слово. Том это заметил, и ему стало еще более жаль эту одинокую, беззащитную женщину, стоявшую на краю гибели. Он спросил:

— Что же они делали, чтобы вызвать бурю?

— Они стаскивали с себя чулки, государь!

Это изумило Тома и разожгло его любопытство до лихорадочной дрожи.

— Удивительно! — воскликнул он пылко. — Неужели это всегда производит такое страшное действие?

— Всегда, государь… по крайней мере если женщина того пожелает и произнесет при этом нужное заклинание — мысленно или вслух.

Том обратился к женщине со страстной настойчивостью:

— Покажи свою власть! Я хочу видеть бурю!

Щеки суеверных придворных внезапно побелели от страха, и у большинства явилось желание, хотя и не высказанное, уйти поскорее из зала, но Том ничего не заметил, он был всецело поглощен предстоящей катастрофой. Видя, что на лице у женщины написано удивление, он с горячим увлечением прибавил:

— Не бойся, за это ты не будешь отвечать. Больше того: тебя сейчас же отпустят на волю, я никто тебя пальцем не тронет. Покажи твою власть.

— О милостивый король, у меня нет такой власти… меня оговорили.

— Тебя удерживает страх. Успокойся. Тебе ничего не будет. Вызови бурю, хоть самую маленькую, — я ведь не требую большой и разрушительной, я даже предпочту безобидную, — вызови бурю, и жизнь твоя спасена: ты уйдешь отсюда свободная, вместе

со своим ребенком, помилованная королем, и никто во всей Англии не посмеет осудить или обидеть тебя.

Женщина простерлась на полу и со слезами твердила, что у нее нет власти совершить это чудо, иначе она, конечно, с радостью спасла бы жизнь своего ребенка и была бы счастлива потерять свою собственную, исполнив приказ короля, сулящий ей такую великую милость.

Том настаивал. Женщина повторяла свои уверения. Наконец Том произнес:

— Мне сдается, женщина сказала правду. Если бы моя мать была на ее месте и получила бы от дьявола такую волшебную силу, она не задумалась бы ни на минуту вызвать бурю и превратить всю страну в развалины, лишь бы спасти этой ценой мою жизнь! Надо думать, что все матери созданы так же. Ты свободна, добрая женщина, — и ты, и твое дитя, — ибо я считаю тебя невиновной. Теперь, когда тебе уже нечего бояться и ты прощена, сними с себя, пожалуйста, чулки, и если ты для меня вызовешь бурю, я дам тебе в награду много денег.

Спасенная женщина громко изъявила свою благодарность и поспешила исполнить приказ короля. Том следил за ее действиями со страстным вниманием, которое слегка омрачилось тревогой: придворные стали явно выражать беспокойство и страх.
Женщина сняла чулки и с себя и с ребенка и, очевидно, была готова сделать все от нее зависящее, чтобы землетрясением отблагодарить короля за его великодушную милость, но из этого ровно ничего не вышло. Том был разочарован. Он вздохнул и сказал:
— Ну, добрая душа, перестань утруждать себя зря: видно, бесовская сила тебя покинула; если же когда-нибудь она вернется к тебе, пожалуйста, не забудь обо мне — устрой для меня грозу.

Как много дев, женщин
В тех Средних веках
Повешено и сожжено на кострах!
Невинно страдали и гибли они,
Пока не настали счастливые дни.
Не ведьма - Мадонна жить будет в веках
В скульптурах и фресках, картинах, стихах…
А почему? Всем известен секрет:
Без женщин нельзя жить на свете, о нет!

(Ансамбль мальчиков исполняет куплеты из оперетты «Сильва»)

Без женщин жить нельзя на свете, но…
Но это противоестественно!
Кто приготовит нам обед?
Зашьет штаны?
Споет куплет?

С кем мы по жизни под руку пойдем?
Кто нас поддержит, если упадем?
Как нет любви без страсти,
Нет нам без женщин счастья,
И мы, как прежде, поем.

(Мальчики исполняют танец «Канкан» под мелодию песни «Без женщин жить нельзя…»)

Без женщин жить нельзя на свете, нет!
В них солнце мая, в них любви расцвет!
Тут - легкий флирт, признанье - там,
Как солнца луч, приятны нам.

Без женщин жить нельзя на свете, нет!
Вы – наше счастье, как сказал поэт!
Трудно сдержать нам слово, и влюблены мы снова
В вас каждый раз хоть на час!

Словами дивного сонета
Стократно женщина воспета:
Ее любовь и чистота,
Божественная красота!

(Слайды: портреты женщин разных веков и народов. Звучит музыка Вивальди или Моцарта. Чтецы исполняют сонеты Петрарки и Шекспира).

Как сладки примиренье и разлад,
Отрадна боль и сладостна досада.
В речах и в разумении - услада,
И утешение, и сладкий ад.

Терпи, душа, вкушая молча яд,
Бояться сладкой горечи не надо,
Тебе любовь - как высшая награда,
Возлюбленная всех милей стократ.

Спустя столетья кто-нибудь вздохнет:
"Несчастный, что он пережил, страдая,
Но как его любовь была светла".
Другой судьбу ревниво упрекнет:
"Такой красы не встречу никогда я.
О, если бы она теперь жила!" ( Петрарка).

О. если сердце и любовь верны,
Желанья чисты, пламенно томленье,
И пылко благородное влеченье,
И все дороги переплетены;

И если мысли на челе ясны,
Но сбивчивы и тёмны выраженья,
А вспыхнувшие стыд или смущенье
Смывает бледность до голубизны;

И если с болью, гневом и слезами
Любить другого больше, чем себя,
Я осужден, вздыхая сокрушенно,

Пылать вдали и леденеть пред вами,-
О, если я от этого, любя,
Терплю урон,- на вас вина, Мадонна. ( Петрарка).

Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем - так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:

Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.

Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева. (У. Шекспир).

Век 19-й! Свое сказал он слово!
Ведь это время Пушкина, Тургенева, Толстого!
Татьяна Ларина - вот «милый идеал»,
Который сразу взоры приковал
Своею прелестью и искренностью чувства,
Без фальши, и жеманства, и искусства.
Откроем наугад роман поэта:
Мы видим бал: девицы в туалетах:
В нарядных платьях - бархате, шелках
И в драгоценностях на шее и руках!
Явились все они из разных мест
В Москву, на ярмарку невест!

(Звучит вальс из к/ф «Мой милый и ласковый зверь». Сцена на балу).

Младые грации Москвы
Сначала молча озирают
Татьяну с ног до головы;
Ее находят что-то странной,
Провинциальной и жеманной,
И что-то бледной и худой,
А впрочем очень недурной;
Потом, покорствуя природе,
Дружатся с ней, к себе ведут,
Целуют, нежно руки жмут,
Взбивают кудри ей по моде
И поверяют нараспев
Сердечны тайны, тайны дев,

Чужие и свои победы,
Надежды, шалости, мечты.
Текут невинные беседы
С прикрасой легкой клеветы.

Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно…

Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят
И про нее между собою
Неблагосклонно говорят.
Один какой-то шут печальный
Ее находит идеальной
И, прислонившись у дверей,
Элегию готовит ей.
У скучной тетки Таню встретя,
К ней как-то Вяземский подсел
И душу ей занять успел.
И, близ него ее заметя,
Об ней, поправя свой парик,
Осведомляется старик.

Ее привозят и в Собранье.
Там теснота, волненье, жар,

Музыки грохот, свеч блистанье,
Мельканье, вихорь быстрых пар,
Красавиц легкие уборы,
Людьми пестреющие хоры,
Невест обширный полукруг,
Всё чувства поражает вдруг.
Здесь кажут франты записные
Свое нахальство, свой жилет
И невнимательный лорнет.
Сюда гусары отпускные
Спешат явиться, прогреметь,
Блеснуть, пленить и улететь…

(Инсценировка стихотворения А.С. Пушкина «Признание»)

Я вас люблю, хоть и бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь.

Алина! сжальтесь надо мною.

Не смею требовать любви.

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно.

Я сам обманываться рад!

Шум, хохот, беготня, поклоны,
Галоп, мазурка, вальс… Меж тем,
Между двух теток у колонны,
Не замечаема никем,
Татьяна смотрит и не видит,
Волненье света ненавидит;
Ей душно здесь… она мечтой
Стремится к жизни полевой,
В деревню, к бедным поселянам,
В уединенный уголок,
Где льется светлый ручеек,
К своим цветам, к своим романам
И в сумрак липовых аллей,
Туда, где он являлся ей.

Татьяна Ларина, Ильинская, Ростова,
Елена Стахова и Катерина Кабанова -

Всех женских образов, увы, не перечесть!

Но их объединяют ум, достоинство и честь,
Что русской женщине всегда присущи были,
Что вместе с красотой мужчины в них ценили!

(Звучит мелодия песни «Вихри враждебные веют над нами…». Выходит ведущий в буденовке).

20-й век! Ворвался он войной,

Вначале - Первой мировой,

Потом двух революций он обрушил шквал,

Гражданскою войной Русь расстрелял…

А женщина? Какой была она?

Сестра, и мать, и воин, и жена,

И комсомолка, и в душе поэт -

Вот он, чудесной женщины портрет

Тех революционных лет!

(Девушки 8-х классов исполняют частушки)

Посмотрите на Акима:
Он без дела шляется.
Не гуляю я с таким,
Лодырь мне не нравится.

Брошу лодыря я Прова,
Я не парочка ему.
Выйду замуж за другого -
За стахановца Фому.

Хороши девчата наши-
Это знает все село.
Лучше всех у нас Наташа -
Ворошиловский стрелок!

Мы избрали нашу Ольгу
Депутаткою в Совет.
Пусть она в Москву поедет,
Передаст вождю привет!

Мне не надо серьги, бусы,
Теперь девушка не та:
Записалась в комсомолки -
Беспартийным не чета!

Куплю Ленина портрет -
Золотую рамочку.
Вывел он меня на свет,
Темную крестьяночку.

Не умела я читать,
Милые родители,
Да, спасибо, научили
Новые правители!

Бабы сеют, боронят,
Огороды городят.
Мужики сидят в правленье,
Папиросами чадят.

Мы дадим Отчизне тонны
Мяса, масла, молока.
Мы Америку догоним
Говорим наверняка!
В вечность канули тревоги,
Жизнь прекрасная течет;
Молодым везде дорога,
Старикам везде почет!

(ПРЕЗЕНТАЦИЯ: портреты женщин 20-го века. На их фоне звучит музыка и слова ведущего)

Везде ты, женщина, была лихой и смелой:
В войне, науке, спорте и труде!
И даже космос покорить сумела!
За это слава и почет тебе!

(Идут кадры их фильмов «Весна», «Ответный удар», «Полет Терешковой» или что-то одно).

ЗВУЧИТ РОМАНС: «Драгоценная ты, моя женщина…»
Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то повенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты, моя женщина!

Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда ты моя сумасшедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами, и стихотвореньями
Обожгу тебя, добрую, милую!

Что не сбудется, позабудется.
Что не вспомнится, то не исполнится.
Так чего же ты плачешь, красавица?
Или мне это просто чудится?

Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то повенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты, моя женщина!

Сегодня женщине мы сагу посвятили,
Она достойна этого сто раз!
И если мы о чем-нибудь забыли,
Дополнить сможет кто-нибудь из вас.

Без женщины нет жизни на планете!
В ней счастье мира, и душа поёт.
Есть женщина - и солнце ярче светит,
Любовь, Надежда, Вера не умрёт!

(Звучит музыка Вивальди, участники спускаются в зал и дарят учителям-женщинам цветы).